Дети-сироты. Две разные системы
Вокруг необходимости реформирования российской системы учреждений для детей-сирот давно ведутся дискуссии, анализируется опыт зарубежных стран. Так, особенным подходом к работе в данном направлении отличаются США, где, по мнению ряда экспертов, детские дома отсутствуют. Корреспондент СO Ксения Потапова постаралась разобраться в деталях и корректности сравнения практики двух стран.
В России, если ребенок остается без попечения родителей, то при отсутствии иных показаний, например медицинских, его в соответствии с возрастом направляют в дом ребенка, детский дом или школу-интернат. «По данным Министерства просвещения РФ, в 2018 году в стране в организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, воспитывались 42 066 детей»,— отмечает Александра Марова, директор Благотворительного фонда профилактики социального сиротства. По информации комитета по социальной политике Санкт-Петербурга, сегодня в городе действуют 34 учреждения для детей-сирот, в которых воспитывается 1330 детей. Еще в 2015 году их было 44 в связи с большим количеством детей без родителей.
Временная мера
Что касается США, эксперты отмечают, что в стране предпринимались попытки формирования системы детских домов. Так, примерно до середины прошлого века большинство американских детей-сирот находились под опекой государства и проживали в приютах. Но затем подобную систему воспитательных учреждений сочли неэффективной. Поэтому сегодня, по словам ряда экспертов, в США нет детских домов, предназначенных для длительного проживания. Существуют специальные учреждения для временного пребывания детей, оставшихся без попечения родителей, цель которых — максимально быстро найти для каждого ребенка новую семью.
Стоит также отметить, что если в России детские дома в основном входят в структуру государственного образования, то в США забота о детях-сиротах возложена преимущественно на неправительственные организации, работающие на условиях госконтрактов и регулярно проходящие госаккредитацию на право заниматься данным видом деятельности. Государство в свою очередь осуществляет финансирование данного направления.
Помимо усыновления, основной формой воспитания детей-сирот в США считается фостерная семья (от англ. foster — воспитывать, ухаживать, пестовать, развивать). Суть ее заключается в следующем: ребенок, оставшийся без попечения родителей, попадает в «замещающую» семью, готовую взять его на воспитание. Но, что важно, задача фостерной семьи заключается в предоставлении ребенку условий для семейного воспитания, но не в целенаправленном формировании семейных отношений.
Фостерные семьи иногда еще называют профессиональными, поскольку родители получают пособие, которое в идеале должно тратиться исключительно на нужды ребенка. Правда, порой фостер оказывается единственным видом профессиональной деятельности таких родителей. Впрочем, фостерная семья нередко становится промежуточным этапом для последующего усыновления.
По данным Управления по делам детей и семьи США (The Administration for Children and Families (ACF), в 2017 году в фостерной системе США находились около 443 тыс. детей. 45% из них (более 195 тыс.) проживали с фостерными родителями-неродственниками, 32% (более 140 тыс.) — в фостерных семьях родственников, 6% (около 24,5 тыс.) — в групповых домах, 7% (около 29,5 тыс.) — в учреждениях. Около 123,5 тыс. детей из фостерной системы ожидали усыновления.
СО поинтересовался у экспертов, что они думают об американской системе воспитания детей-сирот и корректно ли сравнивать с ней отечественную. «В США выстроена принципиально другая система, начиная с того, что там очень четкие и конкретные критерии вывода ребенка из семьи. Например, нам на стажировке рассказывали: если мать и ребенок живут в машине и у них нет жилья, это совсем не повод забрать ребенка, так же как и из одной семьи, например, могут забрать одного ребенка и не трогать других детей. Критерии там преимущественно связаны с жестоким обращением с детьми, что во многих штатах трактуется довольно широко. Но вместе с тем при принятии решения важно не столько наличие факта жестокого обращения, сколько его влияние на ребенка»,— отмечает Александра Марова.
«Что касается детских домов, как таковых их там и правда нет. Там выстроена система фостерных семей. Но она, увы, тоже не совершенна. Например, однажды в Department of human service (департаменте соцзащиты) я видела двух детей. Оказалось, что их утром изъяли из семьи, но везти их было некуда — и весь департамент в авральном режиме обзванивал все фостерные семьи, чтобы пристроить детей. Другая проблема: система фостеров в США позволяет постоянно перемещать ребенка из семьи в семью в случаях, если что-то в детях не устроило семью или сами дети выразили какие-либо недовольства семьей. Есть случаи, когда за жизнь ребенок меняет до 20 семей. Все это точно не способствует тому, ради чего нужна семья,— формированию стабильных отношений, привязанности. Ребенок не получает опыта жизни в семье, равно как и не получает все это в наших детских домах. Поэтому надо очень ответственно подходить к созданию какой-либо модели в России, основанной на зарубежном опыте. Она должна быть максимально адаптивной и учитывать все особенности нашего быта и ментальности. Например, идея профессиональной семьи — очень хорошая, но, скорее, это то, что мы у себя уже называем «приемная семья»»,— заключает эксперт.
При этом ряд специалистов не согласны с позицией, что в США или других развитых странах нет детских домов. По мнению Елены Щербаковой, пиар-менеджера фонда «Дети наши», детские дома есть во всех странах, просто называются они по-другому. «Ситуации, когда дети остаются без попечения родителей или не могут остаться в кровной семье, неизбежны. Другой вопрос: какое количество детей в сиротских учреждениях (в развитых европейских странах — до шести человек, а в детском доме, где работает фонд «Дети наши»,— 60); как строится работа с детьми и что делается на государственном уровне, чтобы дети в данные учреждения не попадали. В этом отношении Россию можно сравнивать с любой другой страной, так как семейной поддержке, даже в самых успешных в этой области странах, не более 20–30 лет. Это не так много. Перемены возможны, главное — поддерживать организации, которые системно и комплексно помогают именно семьям в беде»,— поясняет эксперт.
Детдома есть везде
«В США я была как минимум в трех детских домах. Поэтому хотела бы развеять иллюзию о том, что в западном мире их нет. Это не так»,— добавляет Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». «Детские дома (которые, правда, называются «групповые дома»), есть везде. Другое дело, что большинство стран сегодня отошли от этих казарменных многоэтажных зданий коридорного типа и перешли на формат проживания в малокомплектных домиках. То есть ровно такой формат, на который сейчас переходит и Россия в соответствии с постановлением правительства № 481 от 24 мая 2014 года «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей», которое удалось «пробить» общественным организациям. Сегодня мы движемся к тому, чтобы наши детские дома выглядели так же симпатично, как американские, чтобы это тоже были дома группового проживания — малогабаритные, с небольшими группами, которые живут изолированно друг от друга. Это примерно то, что я видела в США. Но сути оно, конечно, не меняет. Это все равно дети, которые живут вне семьи и нуждаются в семейном устройстве. Там тоже огромное количество детей, нуждающихся в семейном устройстве. Конечно, многие проживают в фостерных семьях, но на всех сирот их не хватает. Около пяти лет назад в США в домах группового проживания проживали около 20 тыс. детей. Я надеюсь, что и мы, и США будем менять нашу систему так, чтобы дети жили в семьях. В кровных, а в исключительных случаях — в замещающих. В малых групповых домах — только старшие подростки, если они хотят независимой жизни. Или другие дети на очень короткий срок»,— отмечает Елена Альшанская.
«На самом деле я бы не сравнивала нашу систему с американской, поскольку они устроены абсолютно по-разному. Во-первых, в США в каждом штате свои законы, и даже фостерные семьи отличаются от штата к штату. А во-вторых, сейчас в этой сфере наблюдается довольно большой кризис и идет обсуждение, насколько формат помощи детям через фостерные семьи действительно адекватен их потребностям. Потому что, в силу особенностей законодательства и системы в целом, есть проблема с большим количеством перемещений ребенка между семьями, которые наносят ему довольно большой вред. Поэтому, отвечая на вопрос, на кого нам обращать внимание и у кого учиться, отвечу, что, скорее всего, нужно смотреть на Европу. В этом смысле нам даже внешне есть к чему стремиться, и я надеюсь, что наши детские дома тоже будут лет через десять выглядеть по-другому»,— заключает эксперт.
